В середине 1960-х Алексеев поступил в аспирантуру ЛГУ, где решил заниматься исследованиями в области социологии журналистики. Однако его исторические изыскания о сфере журналистики 1920-х всё время были связаны с героями прошлого, которые оказались в 1930-х репрессированы. Кроме того, концептуальный аппарат, которым пользовался тогда Алексеев (речь об опоре на теорию массовой коммуникации), расценивался в те времена как «идеологическое мракобесие». Это, безусловно, влияло на восприятие его творчества сообществом института. Тогда же он познакомился с В. А. Ядовым, который предложил молодому социологу заняться изучением СМИ без методологических ограничений. Эта встреча стала для Алексеева судьбоносной, поскольку она определила его дальнейший академический путь.
«...Говорят, рыба ищет “где глубже”, в шутку скажу: рыба ищет, где “не так мелко”... Перемещение в социологию состоялось тогда, когда в журналистике стало вроде бы “невмоготу”. Занятия социологией показались тогда более осмысленными – и в плане познания реальности, и в плане возможностей “влиять на ход вещей”. Впрочем, тоже – до поры до времени» [Алексеев А. Н. «Рыба ищет где глубже, а человек – где не так мелко...». Интервью Б. З. Докторову // Современная российская социология: Историко-биографические поиски. В 9-ти т. Том 2: Беседы с социологами четырех поколений. М.: ЦСПиМ, 2016. С. 262].
После аспирантуры Андрей Николаевич уехал работать на полтора года в Новосибирский Академгородок, в Институт философии и права Сибирского отделения АН СССР. Тогда им был проведен уникальный для советской социологии тех лет «натурный» эксперимент по выявлению эффективности одной из районной газет в Бурятской АССР. Но что важнее, в эти годы Алексеев стал «пионером» по применению контент-анализа. Над разработкой путей его применения он трудился совместно с В. С. Дудченко. В общих чертах они так формулировали эффективность подобного подхода, в котором синтезировались качественные и количественные параметры изучаемых материалов:
«Мы будем называть контент-анализом особую сферу исследований, использующих количественные методы для выявления массовых тенденций коммуницируемого содержания и имеющих конечной целью познание социальных условий формирования этого содержания. Контент-анализ, таким образов, предстает не вообще всяким изучением содержания и не просто набором технических приемов, а опирающейся на общую социологическую теорию специфической методологией исследования закономерностей социальной жизни – через содержание коммуникаций» [«Некоторые проблемы контент-анализа массовой коммуникации», текст доклада для VI Международного социологического конгресса (Варна, 1970) и для Симпозиума по проблемам эффективности воздействия СМИ на личность (Москва, 1970) // Ф. Л-19. Оп. 12. Ед. хр. 1. Д. 6. Л. 1].
Новая методологическая рамка применялась и к анализу крупнейших периодических изданий страны, таких, например, как: «Литературная газета», «Правда», «Труд», «Известия» и прочие. Все изыскания в этом поле в конце концов легли в основу знакового для начала 1970-х труда под названием «Средства массовой информации».
Из предисловия научного редактора рукописи В. А. Ядова:
«Автор предлагает оригинальный способ построения социологической модели массовой коммуникации, с использованием понятий деятельность, социальный субъект и социальный институт в качестве ключевых. Основной принцип этой модели можно кратко выразить следующей формулой: массовая коммуникация есть язык общества, обращенный им к самому себе /перифраз известного высказывания Маркса о печати/. При этом общественно-исторический тип массовой коммуникации решающим образом определен социально-классовой природой субъектов, взаимодействующих в этом процессе, и характером отношений между ними» [Средства массовой информации // Ф. Л-19. Оп. 4. Ед. хр. 1. Д. 1. Л. 4; подробный разбор авторской концепции можно обнаружить в статье – Костюшев В. Начало «драматической социологии»: история неопубликованной монографии А. Н. Алексеева «Средства массовой информации» (1973) // Телескоп. №4 (136). 2018. С. 23–31.].
Рукопись заметно отличалась от большинства произведений на смежные темы, написанные в то время, поскольку автор не опирался на «идеологически правильные» тексты партийных руководителей и классиков марксизма-ленинизма. Печать рукописи, отправленной в Ленинградское отделение издательства «Наука», была остановлена как раз по этой причине. В редакционном заключении это подчеркивалось напрямую:
«Однако, весь этот огромный труд оказался с самого начала обреченным на неудачу из-за ошибочной методологической концепции автора. Увлекшись конструированием "специальной социологической теории массовой коммуникации", он уже на исходных позициях выпустил из вида значение общей социологической теории – исторического материализма. <…> все здание теории А. Н. Алексеева оказывается без марксистского фундамента, оно стоит на песке позитивистских концепций» [Редакционное заключение на рукопись А. Н. Алексеева «Средства массовой информации» // Ф. Л-19. Оп. 10. Ед. хр. 1. Д. 4. Л. 1].