Помимо уникального и бесспорно выдающегося социологического эксперимента по описанию реальности на производственном предприятии, в конце 1970-х – начале 1980-х Алексеевым была задумана работа, обобщенная «андерграундным экспертно-прогностическим» гайдом под названием «Ожидаете ли Вы перемен?». Позднее Алексеев пояснял, что вопросы и методика проведения интервью по данному опроснику была разработана «невидимым колледжем» в следующем составе: историк М. Я. Гефтер, писатель А. С. Соснин, социолог А. Н. Алексеев и экономисты В. Л. Шейнис и Н. Я. Шустрова. В перечне документов ниже можно обнаружить как сам опросник с комментариями Алексеева, так и один из примеров экспертного листа. Этот пример не случайный. Автор комментариев – ближайший друг и коллега Алексеева – А. А. Кетегат, который последним (45-м по счету) дал интервью на эту тему (ещё до того, как исследование было признано «идеологически опасным»).
Ещё одна «идеологическая опасность» исходила от другого алексеевского труда. Речь о сочинении, которое только условно можно назвать таковым. Алексеев именовал его – «Письма любимым женщинам». Строго говоря, в них не было романтического подтекста, а только описания социологической действительность. Все адресаты писем были зашифрованы из соображений безопасности. Характеристику формы такого исследовательского письма никто не сможет передать лучше самого автора – «эпистолярное хулиганство – самое подходящее определение этому странному жанру».
Несанкционированный исследовательский проект («Ожидаете ли Вы перемен?»), о котором довольно быстро стало известно органам безопасности, привлек их внимание к Алексееву. К 1983 году комитет разворачивал дело по идеологическим мотивам против его коллеги, В. М. Воронкова. Тогда же в ИСЭПе была получена информация о том, что Алексеев и Б. Д. Беликов замешаны вместе с Воронковым в махинациях с валютой, что стало поводом к проведению обыска в их домах. У Алексеева были изъяты как рабочие материалы (дневники, конспекты, письма и проч.), так и различные издания (в том числе, самиздат). В перечне оказались и «Письма любимым женщинам», в которых социолог беспристрастно рассказывал о положении вещей как на заводе, так и в социологической ассоциации. Классические маркеры для описания «идеологически неверных идей» всё прочнее приписывались алексеевским трудам и проектам. Например, в «экспертной» оценке работ Алексеева после обыска «Письма…» характеризовались следующим образом:
«Эклектизм воззрений и двойственность поведения обнаруживаются во всем <…> Всю эту мешанину, от которой несет духом буржуазных ярлыков, наклеиваемых на нашу действительность антикоммунистической пропагандой, он пытается уберечь от подобающей квалификации тем, что требует не вырывать из контекста отдельные суждения, фразы, оценки. А. Н. Алексеев не понимает или делает вид, что не понимает, что именно эти суждения, фразы, оценки, носящие особенно одиозный характер, наиболее отчетливо раскрывающие некоторые из его некоммунистических идейных установок, и определяют контекст, придают соответствующий смысл всему» [См. ниже: [Справка] В. Г. Комарова… // Ф. Л-19. Оп. 11. Ед. хр. 2. Д. 7. Л. 2].
Эти материалы стали поводом для публичной «проработки» Алексеева на «Ленполиграфмаше», где фрагменты его дневников и писем обсуждались парткомом, а после – собранием рабочего коллектива. И «проработка», и последующие допросы стали позднее основанием для исключения Алексеева из партии, а позднее и из Союза журналистов, членом которого он был ещё с 1960-х. Уже на заре перестройки дело по исключению из Советской социологической ассоциации также было доведено до конца. В опале Алексеев оставался несколько лет (фактически, до периода осени 1986 – осени 1987 годов). С 1983 года он активно боролся всеми доступными и законными способами за свои права. Приведем цитаты его коллег, которые красноречиво характеризуют как контекст «немилости», так и финальную точку в «деле» Алексеева:
«Алексеев пишет о гонениях на него и социологию. В этом плане судьба социологии так же драматична, как, например, генетики, отраженной В. Дудинцевым в романе “Белые одежды”. И Алексеев, пожалуй, поболее всех нас испил чашу гонений, не книжных – в настоящей жизни. Тогда никто не мог предсказать перестройку и связанные с ней кардинальные изменения; не видно было ни малейшего проблеска в туннеле» [«Социолог как лошадь, скачущая в стойле». Интервью Б. З. Докторова с Б. И. Максимовым // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. №4. 2007. С. 1].
«Мой атеизм позволяет мне лишь с некоторой оговоркой заимствовать слова из лексикона православия. Но главный автор и организатор этого беспрецедентного проекта советской поры [речь об исследовании «Ожидаете ли Вы перемен?»] Андрей Алексеев в реальности был и остается борцом-великомучеником. Его отличает уникальная способность противостоять любым вызовам времени, в котором он живет. Я знаю мало людей, которые выходили победителями из сражений с Системой. Социолог Андрей Алексеев один из представителей этой когорты» [Фирсов Б. М. История советской социологии: 1950–1980-е годы. СПБ., 2012. С. 211].