Не будет преувеличением сказать, что «Драматическая социология» – главный труд в жизни Андрея Николаевича. Эта работа представляет собой попытку обобщить и проанализировать многолетний опыт «наблюдающего участия» не только в производственных и административных процессах на заводе «Ленполиграфмаш», но и в общественно-политической жизни страны на протяжении 1970–1990-х годов.
Первая попытка написания подобной ауторефлексии была связана с реабилитацией Алексеева. История о социологе, ушедшем из социологического института на завод, ставшая крайне популярной в годы перестройки, приковывала к исследователю пристальное внимание. Общественность ожидала монографии. Но Алексеев не был готов её быстро написать. Дело в том, что годы борьбы с «Системой» сказались на его состоянии и он оказался в творческом кризисе, вызванным трудностями с профессиональной самоидентификацией. Кроме того, материал тяготил его, поскольку не было ясности в том, как подступиться к его описанию. В письме коллегам об ожидаемой монографии в 1989 году он написал:
«Печально, что оправдать сделанную тогда заявку (как бы она ни возникла) [речь о начале “второго хождения в рабочие”], я сегодня не могу, в силу состоявшейся внутренней переоценки собственных “экспериментальных” достижений и “научных” постижений. <…> Что я имею сегодня “на выходе”? Горы дневников, документов и т. п., которые, может быть, как архивы и имеют какую-то ценность, но, спрашивается, при чем тут социологическая наука… <…> Предположим, что эти “фрагменты” у кого-то и не вызовут сегодня такой же зевоты, как у меня самого. <…> Но ведь нужны какие-то современные пояснения <…>, которые то ли не мне писать, то мне – другому, вышедшему из кризисного состояния, в которое вошел где-то с середины этого года и выберусь ли – Бог весть. <…> ЭКСПЕРИМЕНТ ЗАКОНЧИЛСЯ НЕУДАЧЕЙ, пора это признать, утешаясь тем, что и неудачные эксперименты – поучительны» [Письмо А. Н. Алексеева коллегам [12 ноября 1989] // Ф. Л-19. Оп. 14. Ед. хр. 3. Д. 2].
Выходом из творческого кризиса стало погружение в демократические процессы в стране в конце 1980-х годов. Этот временный отход от опыта «наблюдающего участия» на заводе позволил Алексееву также дополнить свои рассуждения, используя новый контекст, сопряженный с исследованием архива-коллекции нетрадиционных периодических изданий. На протяжении 1990-х годов он, вернувшись всё же к ранним изысканиям, написал первую версию «Драматической социологии», изданную Институтом социологии РАН в 1997 году. Через шесть лет этот труд приобрел очертания, широко известные в социологической среде, поскольку в издательстве «Норма» вышли первые два тома его знаменитой тетралогии. А в 2005-м третья и четвертая части.
Что же такое «Драматическая социология»? Этот труд выполнен в классическом для Алексеева исследовательском ключе. Всю свою социологическую жизнь он создавал «монтажные» произведения, которые подсвечивали малозаметные детали из жизни различных сообществ (основная часть, безусловно, посвящена именно «Ленполиграфмашу»). Композиционно эта работа представляет собой набор документов, комментариев, публикаций и прочих форм описания, в которых социолог постоянно погружен в ауторефлексию, основой которой стал метод «познания через действие»:
«Лет 20 назад мне довелось – признаюсь, вовсе не в “научном трактате”! – провозгласить что-то вроде исследовательского кредо или девиза “драматической социологии”: “познание через действие”. <…> Причем именно за счет “социологического действия” (понимаемого предельно расширительно...), достраивалось до триады известное различение социологической теории и социологической эмпирии. <…> ...Но тут, пожалуй, стоит оговорить, что только к “действию” этот способ исследования не сводится, существенны еще и “рефлексивная феноменологическая надстройка над наблюдениями-описаниями-идентификациями плюс контекстуальный анализ”, как “саморазвитие метода наблюдающего участия” (формулировки Р. Ленчовского). Уже сами по себе описания, “протоколы жизни”, они же – рабочие документы исследования, своего рода “полевые дневники”, являются неотъемлемым элементом исследования, как такового» [Познание через действие (так что же такое «драматическая социология»?). Интервью Б. З. Докторова с А. Н. Алексеевым // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. №5. 2006. С. 11].
«Познание через действие» стал способом фактического конструирования ситуаций, через которые исследователь описывал социальные процессы разных эпох – от «заката застоя» через «разбег перестройки» к периоду ожидания и создания демократических перемен. Поэтому говоря о «Драматической социологии», с одной стороны, важно подчеркивать, что Алексеев фактически представляет своим опытом срезы временных напластований, будучи практически «археологом». С другой стороны, социолог здесь является не только исследователем, но и значимым актором для реальности, в которой он разыгрывает наблюдаемое действие и фактически становится «постановщиком социальной драмы».
Из-за особого, ранее слабо отрефлексированного в социологии подхода, а также из-за композиционных особенностей тетралогии некоторые наблюдатели даже осмеливались именовать «Драматическую социологию» ненаучным трудом. Алексеев методично и детально доказывал оппонентам обратное (см. ниже письмо в «Социологический журнал»). Но за этими «атаками» нередко скрывались либо личные мотивы, либо неосведомленность в алексеевском подходе к описанию социальной реальности. Б. М. Фирсов так характеризовал подобное положение вещей:
«Есть люди, которые посмели усомниться в научности четырехкнижия Андрея. Думаю, что это от их неспособности "парить" на высотах, где торжествует его талант и дух» [Из статьи: Докторов Б. З. Скала Алексеева (к юбилею А. Н. Алексеева) // Социологический журнал. №3. 2009. С. 136].
Параллельно с дописыванием тетралогии Алексеев задумывал и даже прикидывал первые варианты произведения «Драматическая социология – 2». Эти тома хранятся в Открытом архиве Европейского университета в Санкт-Петербурге. Но в итоге оно распалось на несколько разрозненных текстов, а часть вошла в другой четырехтомник, написанный в соавторстве с давним другом Андрея Николаевича – Р. И. Ленчовским. Этот труд написан в том же композиционном ключе посредством сложного и нетривиального монтажа материалов и пространных комментариев по поводу представленных кейсов из жизни Института социологии, города и страны. В предисловии к изданию авторы так раскрывают задумку этого своеобразного продолжения «Драматической социологии»:
«Настоящая книга преследует по крайней мере три цели: документально-описательную, аналитическую и методологическую. Первая состоит в том, чтобы документально отобразить, насколько возможно полно и объективно, конкретную личностно-ценностную и профессионально-организационную коллизию в одном из российских академических институтов, а именно: в петербургском Социологическом институте РАН (СИ РАН). Вторая – попытка на этом и других примерах показать, в частности, путем включения аналитических материалов, принадлежащих разным авторам, некоторые универсальные социальные механизмы современной научной (а в известной мере и шире – общественной) жизни. Третья предполагает дальнейшую разработку и реализацию идей акционистской ветви социологии, в частности, тех ее разновидностей, которые представлены понятиями наблюдающее участие, драматическая социология, экзистенциальная коммуникация и др.».